В чем же принципиальная разница между лицами, обученными по методике, основанной на теории поэтапного формирования умственных действий, и обученными по обычной методике? Если отвлечься от количественных показателей, о которых будет подробно сказано ниже, то качественное различие между ними состояло в том, что первые не только имели знания, но и умели их применять в практических действиях, а вторые, если и имели знания, то в большинстве случаев не умели их применять. С тех пор учениками и последователями П.Я. Гальперина проведено несколько сот частных экспериментальных исследований, в которых разработаны и апробированы сотни конкретных методик по ускоренному обучению различным предметам самых разных категорий учащихся – школьников и студентов, учащихся ПТУ, солдат и матросов, юристов и историков, управленцев и инженеров, слушателей военных академий и профессиональных школ – и во всех случаях подтверждалось огромное преимущество новых методик.
При формировании умения действовать складывались и знания, «обслуживающие» эти умения. Иначе говоря, людей учили действиям (физическим, мыслительным, речевым, перцептивным), и в процессе приобретения умения действовать они получали знания о каждом из выполняемых действий (что и как делать) и понимание, почему нужно делать именно так.
Теперь посмотрим, в чем психологические причины низкой эффективности обучения по традиционным методикам. Их наиболее наглядно можно рассмотреть на фоне более эффективных методик, разработанных по упомянутой психологической теории.
Итак, чем объясняется низкая эффективность существующей системы обучения?
Рассмотрим основные недостатки традиционного обучения, известные еще со времен Древнего Вавилона, от которых человечество постоянно пытается освободиться, но до сих пор вынуждено в принципе сохранять созданную тогда систему обучения.
Эта система имеет следующую, всем известную структуру: содержание, организация и методика.
Методика, которая в первую очередь интересует нас в данном случае, предназначена для оптимального построения учебного процесса, чтобы предписанное программой содержание обучения при существующей организации учебных занятий наилучшим образом было усвоено учащимися (школьниками, студентами, слушателями курсов, академий и институтов повышения квалификации и т.д.).
При этом под «усвоением» содержания учебных программ обычно принято понимать запоминание знаний. А что касается их применения на практике, то есть формирования умения пользоваться полученными знаниями в жизни, то эту задачу непосредственно перед обучением всерьез никогда не ставили. Молчаливо предполагается, что этому научит сама жизнь, или, говоря иначе, эта задача выносится за пределы системы обучения, в том числе системы подготовки практических работников – кадров руководителей, юристов, учителей, инженеров, водителей, операторов, рабочих-станочников, наладчиков станков-автоматов и т.д.
Тем не менее, всегда считалось необходимым связывать учебу с практикой, теорию с жизнью, для чего обычно рекомендуют проводить практические занятия (семинары-практикумы, «деловые игры», упражнения на решение задач по применению изучаемой теории к практическим ситуациям и т.п.). Но на них удается лишь фрагментарно, иллюстрациями на отдельных примерах показать принципиальную возможность использования теоретических знаний на практике, ибо на большее времени никогда и ни в каком учебном заведении не хватает. Поэтому учебный процесс имеет сейчас такую структуру:
Схема 1.
Иначе говоря, объективная логика обучения требует формирования умения применять знания, но субъективно она не реализуется: обучение завершается только получением знаний. И то в лучшем случае, если иметь в виду, что многие нужные знания человек даже и запомнить-то не в состоянии.
Психологический анализ общепринятой системы обучения показывает следующие причины «потери информации» по ходу обучения.
Первая причина состоит в том, что при сообщении знаний преподавателем обучаемому не все понятно. Педагоги это учитывают и обычно успокаивают: сейчас, мол, трудно вам понять, но потом, пройдя такие-то и такие темы, вы поймете все как надо.
Вообще-то такое непонимание психологически вполне оправдано, ибо абстрактные теоретические положения до их проецирования на знакомую практику понять очень трудно, если не сказать – невозможно. А коль сообщение знаний всегда идет впереди какой бы то ни было практики (даже иллюстрацию на примерах бывает невозможно втиснуть в тесные рамки учебного времени), то этот недостаток в принципе непреодолим, пока сохраняется означенная система обучения.
Вторая причина – трудность запоминания даже того, что было понято.
Это психологически объясняется тем, что сообщаемые знания до их сопоставления с реальным объектом, отраженным в этих теоретических положениях, можно запомнить только путем механической зубрежки, ибо представлений о соответствующих им жизненных реалиях у обучаемого в этот момент еще нет. А зубрежка, как известно, потому и живуча, что знания, оторванные искусственным образом от объективной реальности, запомнить другим путем невозможно. Не приходится сомневаться, что зазубренные формальные знания на практике неприменимы.
Третья причина – забывание. Многое из того, что понято и запомнилось, может с течением времени забываться. Даже частичное забывание ведет к потере запомнившейся логики процессов, разрывает причины и следствия, нарушает целостность когда-то полученных знаний.
Забывание – процесс естественный. Из того объема сведений, что закреплено в памяти, рано или поздно значительная часть обязательно забывается, и чем меньше была связь полученных знаний с известной человеку практикой, тем раньше это происходит.
Традиционная педагогика рекомендует бороться с забыванием путем повторения, но на практике повторение или превращается в элементарную зубрежку, совершенно неприемлемую для взрослых людей, или категорически отвергается и детьми и взрослыми. Любой здравомыслящий взрослый человек, чтобы не забыть важную информацию, записывает ее, но не занимается бездумным повторением того, что естественным образом не входит в его сознание как нужное, полезное знание.
Самым простым и понятным каждому способом эффективной борьбы с забыванием является практическое применение знаний. Но в том и беда, что принятая структура учебного процесса не оставляет места и времени на практическую отработку получаемых научных сведений. Вот и не доходит немалая часть знаний до практики.
Четвертая причина того, что прошедшие обучение лица не умеют практически пользоваться теоретическими знаниями, заключается в том, что часть знаний, прочно запечатлевшихся в памяти, оказывается и вовсе неприменимой, настолько они бывают далеки от реальной практики. Между тем на их приобретение затрачивают те драгоценные часы, дни и недели, которые могли бы пригодиться для получения действительно полезных знаний. Такие лишние знания (избыточную информацию) обычно объясняют тем, что нужно повышать «общую эрудицию» обучаемых, но на деле это объяснение не оправдывается.
Словом, уйма ненужных знаний дается «на всякий случай» и без всякой пользы загружает память. Они по существу приносят только вред, создавая иллюзию обучения, а на самом деле мешая ему приблизиться к жизни, к практике. По указанным причинам уже в ходе самого учебного процесса теряется весьма значительная часть сообщаемых учащимся знаний. Еще больше забывается после обучения, если знания сразу же не получили подкрепления в практическом применении.
Это происходит по одной, более широкой и общей для всей традиционной системы обучения причине: обучение действиям подменено обучением знаниям, а сам процесс приобретения знаний прочно отделен и далеко удален от процесса применения знаний. Таким образом изрядная часть заблаговременно сообщаемых знаний не доносится до практики и в принципе донесена быть не может.
Следовательно, давать человеку знания – это еще вовсе не значит научить его действовать в соответствии с этими знаниями, реально руководствоваться ими в практической деятельности, грамотнее ее исполнять. Задача научить практическому использованию теоретических знаний составляет особую проблему, выходящую за рамки собственно процесса традиционного обучения, поэтому на его базе решена быть не может.
Возникает вопрос: как же сделать так, чтобы все сообщаемые обучаемому знания были полезны для дела, могли быть использованы немедленно в практической деятельности, чтобы он сразу научился применять их на практике? Для ответа на этот вопрос надо вернуться к схеме 1 и по ней проанализировать функцию каждого из элементов означенной структуры учебного процесса: «сообщение знаний» – «запоминание знаний» – «конечный результат обучения (багаж знаний)».
Первые два элемента служат для третьего, а третий – для будущей практики. Наличие научных знаний, обнаруживаемое на экзамене (зачете), служит как бы свидетельством готовности человека применять эти знания на практике. Так во всяком случае принято считать, хотя жизнь постоянно убеждает в полном или частичном отсутствии такой готовности.
Все три элемента имеют одну общую функцию – дать человеку заблаговременно в голову полную ориентировку в будущей деятельности в виде разнообразных знаний. Имеется в виду, что, запечатлев в памяти все эти знания, человек будет способен по мере надобности извлекать подходящие к случаю знания из кладовой памяти примерно так же, как хирургическая сестра берет со стола и подает хирургу во время операции то скальпель, то ножницы, то зажимы, то тампоны.
Однако, как видим, психологический механизм не так прост, и расчеты традиционной педагогики, говоря мягко, слишком часто не оправдываются. Просто-напросто естественные законы функционирования памяти не позволяют человеку сохранять «на всю последующую жизнь» все знания, зафиксированные в книгах, и все возможные варианты их практического использования. И тем более это нереально: нельзя знать о всех возможных в предстоящей жизни случаях, которые потребуют их применения.
Психологи-исследователи рассуждали, исследуя эту проблему, так: если «сообщение знаний» и «запоминание знаний» – эти два элемента структуры процесса обучения должны обеспечить человеку полную ориентировку в будущей деятельности, но сделать это практически невозможно, то стоит ли сохранять эту структуру? Не резонно ли заменить эти два элемента чем-то таким, что могло бы успешно выполнять означенную функцию?
Путь к решению этой проблемы в начале 50-х годов был найден профессором П.Я.Гальпериным, автором уже упомянутой выше концепции поэтапного формирования умственных действий. В русле этой концепции получили впоследствии обобщение и объяснение сотни новых фактов, добытых в экспериментах им самим и его учениками и последователями.
Так возникла психологическая теория, которая легла в основу кардинального совершенствования всей системы обучения вообще и обучения профессиональной деятельности в частности. Появилась возможность создавать новые, более эффективные методики, значительно ускоряющие процесс становления умения практически действовать, обеспечивающие быстрое продвижение от ученичества к профессионализму в деятельности.
3. Учить действиям, а «давать знания» только в помощь имЛогика рассуждений П.Я. Гальперина, поставившая под сомнение традиционную структуру процесса обучения «сообщение знаний» – «запоминание знаний» – «багаж знаний», привела к выводу, суть которого можно сформулировать примерно так: если знания, сообщаемые заранее с расчетом на запоминание, не могут по разным причинам выполнять функцию полной ориентировки обучаемого в будущей деятельности и его впоследствии приходится по существу заново учить реально действовать, и при этом оказывается, что даже имеющиеся в памяти (заученные) знания человек не умеет применять на практике, то, значит, необходимо дать обучаемому достаточные для правильного выполнения действий (деятельности) зримые (наглядные) ориентиры, при опоре на которые человек, только начинающий обучаться, мог бы сразу, без получения каких-либо предварительных знаний, без заучивания, зазубривания, механического их запоминания, безошибочно действовать в практическом плане.
Эти зримые ориентиры, названные «схемами ООД» («схемы ориентировочной основы действия»), даются обучаемому прямо в руки. Это могут быть учебные или учебно-тренировочные карты, содержащие все сведения о порядке и последовательности выполнения заданных действий и операций. Эти сведения полностью ориентируют новичка в осваиваемой деятельности.
Внешне представленные ориентиры заменяют собой знания, которые при традиционной системе обучения стараются (точнее, безуспешно пытаются) вложить «внутрь», в голову, как бы закладывая (или в наивной надежде заложить) в нее впрок все нужные ориентиры для правильной деятельности в будущем.
В этой связи психологическая теория исходит из понимания всякой деятельности – мыслительной, речевой, физической (двигательной), перцептивной (деятельности органов чувств: зрения, слуха, осязания и т.д.) – как единства двух взаимосвязанных и взаимообусловленных частей – ориентировочной и исполнительной. Без четкой ориентировки в том, что и как делать, невозможно правильно исполнить деятельность, отдельное действие или его элементы – операции. А без правильного исполнения операции, действия, деятельности невозможно верно оценить результат каждого действия и сориентировать дальнейшие действия и продолжать деятельность. А вот упомянутые выше схемы ООД делают безошибочной эту ориентировочную часть действия, ибо при пользовании ими не нужно вспоминать (и ошибаться), что и как надо делать и в какой последовательности. А раз так, то и исполнительная часть действия становится безошибочной и легко выполняемой: чего же проще – смотри и делай, как показано на схеме.
Структура учебного процесса, построенного в соответствии с теорией поэтапного формирования умственных действий, имеет вид, совершенно не похожий на традиционную (сравни: см. схемы 1 и 2). Эту новую структуру можно представить так:
Схема 2.
Схема ООД – это учебно-методическое средство, представляющее собой структурно-логическую схему практического действия. Это могут быть и в буквальном смысле схемы, но и не только схемы – таблицы, графы, инструкции, учебные карты, последовательный ряд вопросов, а также вспомогательные предметы (вешки, сигнальные лампочки, провода-'путеводители», направляющие движение ограничители из металла, картона и т.п.), помогающие правильно ориентировать двигательные, перцептивные, мыслительные и речевые действия.
Поэтому термин «схема» имеет условный и обобщенный характер, чем и объясняется предпочтительность употребления в контексте этой книги именно данного термина.
Например, в методике ускоренного обучения печатанию десятипальцевым слепым методом на телеграфном аппарате СТ или пишущей машинке применялась в качестве схемы ООД металлическая (позже – картонная) решетка, разделяющая клавиатуру на зоны для пальцев. Она не давала возможности наносить удар каким бы то ни было пальцем «не по той» клавише. Каждый палец, благодаря решетке, находит вслепую только «свою» клавишу и никогда не ошибается, потому что это невозможно.
А при обучении юриспруденции использовалась именно такая схема, которая изображала последовательность рассуждений (т.е. умственных, мыслительных действий) при решении правовой задачи.
Словом, в каждом конкретном случае условное понятие схема ООД может быть реализовано в тех или иных методических (ориентирующих) средствах.
Благодаря схеме ООД исключаются ошибки в осуществлении ранее незнакомых действий и поэтому не образуются так называемые ложные навыки, на преодоление которых в традиционной системе обучения уходит львиная доля учебного времени. Навыки и умения, как двигательные, так и мыслительные, а также речевые, и любые перцептивные (зрительные, слуховые и т.д.) формируются несравненно быстрее и увереннее, если нет угрозы ошибиться, нет боязни сделать что-то неправильно, и главное, не тратится время на исправление заблуждений, ложных навыков и привычек, что бывает равносильно переучиванию. Вот здесь-то и скрыт основной секрет ускорения процесса обучения и повышения его качества и надежности.
Методика самого обучения весьма проста:
– обучаемый читает предъявленную задачу, которую не знает как решать и знать не обязан (он только начинает обучение предмету);
– прочитав задачу, он, следуя схеме ООД и опираясь на нее, проделывает нужные действия в соответствии с условиями задачи;
– если он строго следует указаниям «схемы» (при необходимости обращаясь за консультацией к преподавателю или инструктору обучения), то через какое-то время задача будет решена (в нашем примере это может быть правовая оценка ситуации или правовое решение, а в случае с машинописью – отпечатанный текст).
Достоинство конкретной методики заключается в том, что будучи раз составлена, она может с легкостью применяться любым преподавателем, верно и долго служит не только для обучения избранной деятельности, но и для самообучения.
Существенную трудность, особенно для непсихологов, составляет разработка самой методики: психологический анализ деятельности, овладению которой служит данная методика, выбор способа реализации схемы ООД (будет ли это схема, или график, или таблица, или, может быть, еще что-нибудь) и составление практических задач, необходимых и достаточных для отработки действия (деятельности), для уверенного овладения им (ею). Однако эту часть работы при разработке методики обычно приходится делать психологам, специализирующимся в области психологического учения поэтапного формирования умственных действий.
Таким образом, исследования психологов привели к выводу, что учить нужно не для того, чтобы давать сумму знаний, а для того, чтобы научить действовать. Действие же всегда является ничем иным, как применением знаний на деле. По традиционным методам обучения оно формируется после получения знаний, чаще всего за рамками самого процесса обучения, а при рассматриваемом новом методе умение действовать формируется не после, а в процессе приобретения знаний, или, говоря иначе, знания усваиваются в ходе их практического применения.
В этом главное и принципиальное отличие методики обучения, основанной на психологической теории поэтапного формирования умственных действий, от всех других методик, построенных на традиционных психологических и дидактических концепциях обучения (суть теории поэтапного формирования умственных действий здесь намеренно не рассматривается, а пока излагаются только ее выходы на педагогическую практику, на методику обучения).
Необходимость практической реализации данной психологической теории в обучении диктуется прежде всего тем, что это сулит громадный экономический эффект. Она позволит обеспечить правильную постановку всего дела профессиональной подготовки кадров, сократить сроки обучения, поднять качество, сэкономить средства и ресурсы.
Вот несколько примеров, наглядно демонстрирующих преимущества новых методик, основанных на этой теории.
Первый пример.
Обучение операторов радиолокационных станций по дальнему обнаружению воздушных целей и их сопровождению.
Цель обучения – научить будущего оператора (авиадиспетчера) сопровождать безошибочно до семи-восьми одновременно летящих в поле обзора самолетов, вертолетов.
При обычной методике, например, в войсках ПВО, операторов РЛС обучают не менее шести месяцев, и не все обучаемые достигают уровня мастерства, позволяющего допустить их к самостоятельной работе без дополнительных тренировок на реальных рабочих местах. При новой же методике обучаемые (солдаты-новобранцы) овладевают этими практическими специальными действиями в течение 40-50 учебных часов до уровня готовности к самостоятельному поиску и сопровождению до семи-восьми одновременно действующих целей, летящих на разных высотах, по различным направлениям, с неодинаковой скоростью, на параллельных, пересекающихся или встречных курсах. Успешность обучения такому непростому делу доходит до 96-100%, как и при обучении другим, более простым действиям, как, например, включении РЛС и подготовке ее к работе.
Впоследствии все экспериментальные методики по различным типам РЛС были внедрены в практику массового обучения, вошли в официальные руководящие документы органов боевой подготовки радиотехнических войск ПВО страны. Однако полученные в экспериментах высокие результаты несколько снижаются при массовом практическом обучении, и это вполне объяснимо.
Оказалось, что прямое использование исследовательских методик в практическом обучении имеет ряд принципиальных ограничений. Нельзя ожидать сохранения в практическом обучении столь высоких результатов. Есть различные отвлекающие обстоятельства, от которых в психологическом научном эксперименте сознательно абстрагировались, а в реальной ситуации обучения они часто выходят на передний план. Отсюда закономерное расхождение между возможностями экспериментальных методик и реальной эффективностью их практического применения.
Прямой перенос экспериментальной методики в массовое обучение редко приносит тот же эффект, но он возможен. Например, такая ситуация сложилась в машинописи.
Это оказалось возможным, потому что психологическим «ядром» деятельности оператора буквопечатающего аппарата является двигательный навык нахождения вслепую нужных клавиш соответствующими пальцами обеих рук и производства удара, и это «ядро» было взято в качестве объекта экспериментального исследования и формирования, а все остальные компоненты данной профессиональной деятельности (знание устройства печатающего устройства, умение осуществлять чистку, смазку аппарата, заправку (замену) красящей ленты и т.д.) являются обслуживающими по отношению к этому «ядру» и никакого влияния на освоение умения печатать вслепую десятипальцевым методом не оказывают. В итоге получилось широкое практическое использование экспериментальной методики, разработанной учеными МГУ, казалось бы, в сугубо исследовательских целях. То же самое произошло и с рядом других, первоначально исследовательских методик (например, методика формирования действий телеграфиста на аппарате СТА-2М, методика обучения оператора радиолокационной станции), которые быстро и с охотой были приняты практиками массового обучения. А что касается методик, разрабатываемых специально для практического обучения, то они с самого начала (с момента психологического анализа технологии деятельности) ориентированы на «ядро» деятельности, которое становится объектом и исследования, и экспериментального формирования, а от всех остальных компонентов деятельности приходится абстрагироваться, ибо они не влияют на формирование этого «ядра». Например, при формировании навыка оператора РЛС не имеют существенного значения знания и умения по профилактике станции и т.д.
Второй пример.
Обучение печатанию на пишущей машинке, клавиатуре ПЭВМ, буквопечатающем телеграфном и прочих клавишных аппаратах десятипальцевым слепым методом.
Цель обучения: научить печатать этим методом текст на русском языке с цифрами и знаками препинания безошибочно (на 1 страницу допустимы не более 3 опечаток, которые тут же должны быть обнаружены и «перебиты»).
По общепринятой методике обучают в течение 2-3 месяцев, а точного количества часов на собственно обучение печатанию и на тренировки никто не знает, поскольку такой учет не ведется. По приблизительным прикидкам практиков обучения и самих обучавшихся на курсах телеграфистов определено, что уходит примерно 600-800 часов на то, чтобы научиться уверенно, без ошибок, печатать десятипальцевым слепым методом. А по вновь разработанной методике требуемый результат в первом же эксперименте был достигнут за 25 учебных часов, при втором – за 26 часов.
В дальнейшем методика совершенствовалась, и при последующем ее использовании для обучения машинописи удалось довести до 2 часов время овладения клавиатурой вслепую лучшими учащимися (то есть человек за это время обучается печатать безошибочно вслепую, но пока без достаточной скорости, которая приходит постепенно). От 600 или 800 часов до двух часов – более чем в триста раз сократился срок обучения, если даже брать минимальный предел времени, которое уходило при прежнем методе обучения.
Третий пример.
Обучение юриспруденции, точнее, отдельным избранным нормам права, знание которых необходимо той или иной категории работников неюридических специальностей.
Общепринято считать, что целью изучения права является знание законов, чтобы в практической деятельности их не нарушать, поступать законосообразно.
Иначе говоря, обычно имеют в виду, что человеку обучение дает знание законов, а умению применять законы и умению соблюдать их при принятии различных административных и хозяйственных решений он научится позже, на практике. Однако известно, что около 90% выявляемых нарушений законодательства приходится на незнание законоположений или неумение интерпретировать их применительно к ситуации. То есть умение применять статьи закона и на практике формируется не очень успешно.
В 1966-1968 гг. в ИПК министерства легкой промышленности СССР при первом испытании новой методики обучения юриспруденции Н.Н.Нечаевым на примере «Закона о материальной ответственности» проводились занятия в двух параллельных учебных группах: первая – контрольная группа – занималась по обычной методике (лекция, самостоятельная работа, семинар, зачет), а вторая – экспериментальная группа – обучалась по новой методике, суть которой требует пояснения, что будет сделано чуть ниже. Цель обучения ставилась в обеих группах однанГта же – научить пользоваться законоположениями на практике, для чего, естественно, нужно было дать и знания.
Исходный уровень знаний слушателей и результат их обучения проверялись в обеих группах по шести контрольным задачам:
– перед началом обучения (исходный уровень) ни один из испытуемых (это были имеющие опыт применения этого Закона в своей практике директора и заместители директоров предприятий вышеназванного министерства) не решил правильно набор из 6 задач (правда, кое-кто решил правильно только одну из 6 задач);
– после 2,5-3 часов занятий (результат обучения) контрольная группа решала с тем же отрицательным результатом такой же набор из 6 задач (содержание задач другое, но из этой же серии), а экспериментальная решила все задачи правильно (две-три неточности у четырех-пяти слушателей из 45 были следствием невнимательности или спешки, но не незнания).
Такой эксперимент по использованию в обучении новой методики повторялся позднее неоднократно на самых различных категориях обучаемых (курсантах и слушателях военно-учебных заведений, войсковых офицерах – по военному законодательству, на финансистах предприятий и студентах Московского финансового института, торговых работниках в главках Минторга СССР – по закону о материальной ответственности) и всегда результат в принципе был один и тот же: люди быстрее усваивали законоположения на уровне умения уверенно применять их в разнообразных ситуациях.
Теперь коротко о сути этой новой методики, которая применялась при указанных экспериментах по обучению юриспруденции.
Она заключалась в том, что вместо пространной лекции, читаемой в течение двух часов (для первого эксперимента была взята шестичасовая тема «Материальная ответственность»), и четырехчасового семинара (с самостоятельной работой во внеучебное время), проводилось всего одно занятие продолжительностью два-три часа на разных наборах слушателей ИПК. Из этого лимита времени преподавателю отводилось примерно 15-20 минут на разъяснение порядка проведения занятий: отработки темы посредством решения разнообразных ситуационных задач на применение закона, а также использования ориентирующей схемы (разъяснялось, что на схему вынесены все статьи соответствующего закона), а все остальное время – на сам процесс решения задач (их было более 60). Задачи подбирались как типичные, так и нетипичные, на часто и редко встречающиеся жизненные ситуации, в которых требуется применение данного закона.
Люди, никогда ранее не встречавшиеся с необходимостью применения этого закона, и люди, неоднократно сталкивавшиеся с такой необходимостью, но все они, не обнаружившие при предварительной контрольной проверке знания конкретных статей закона, в ходе 2-3-часового занятия по этому методу с равным успехом справлялись с решением многих десятков задач. В конце занятия (т.е. после решения около 60 задач) все положения изучаемого закона оказывались усвоенными: обучаемые помнили и умели применять на деле все его статьи.
Причина успешности – наличие ориентирующей схемы, которая направляет мыслительную деятельность по безошибочному руслу и в итоге подводит к абсолютно верному решению. Кстати, обнаружилось, что слушатели пользуются схемой, точнее, реально нуждаются в ее помощи, только при решении первых 15-20 задач, а дальше работают «наизусть», так как к этому моменту уже успевают запомнить, при каких ситуациях какую норму закона необходимо применять.
Что же происходит? Обучаемые видят в задачах модели жизненных ситуаций, к которым применяют соответствующие статьи закона, как бы заглядывая в кодекс, статьи которого для удобства вынесены на наглядную схему. И постепенно, идя от задачи к задаче, они приобретают опыт правовых действий, так как 60 ситуационных задач (можно и больше, но и этого количества вполне достаточно) – это спрессованная до двухчасовой плотности жизненная практика даже с большим разнообразием ситуаций, чем бывает на самом деле в опыте отдельного человека – неюриста и даже юриста узкого специалиста.
При других случаях, как, например, при обучении операторов радиолокационных станций или телеграфистов, о чем рассказано выше, методика обучения строилась по такой же логике: сначала пояснение о порядке работы, потом решение задач с опорой на ориентирующую схему действий.
В одном случае (изучение законодательства) схемы ориентируют мыслительные действия, в другом (обучение телеграфистов) – двигательные, т.е. физические действия, а в третьем (при обучении операторов) – перцептивные (сенсорные) действия по зрительному слежению за движущимися на экране отметками воздушных целей.
Таким образом, теория поэтапного формирования умственных действий поставила обучение как бы с головы на ноги.
Если основная цель всякого обучения – научить что-то делать – была издавна вынесена за рамки процесса собственно обучения, отдана на откуп последующей практической деятельности, то данная теория возвратила эту цель в лоно обучения, и одновременно с этим и благодаря этому обеспечила возможность быстрого и высококачественного ее достижения.
Если раньше обучение стремилось давать людям как можно больше знаний в надежде, что хоть что-то из них пригодится в жизни, и лишь ничтожную их часть пыталось дополнять умением применять их на практике, то данная теория обосновала необходимость и возможность формирования в процессе обучения всех нужных для деятельности умений, а знаний давать не больше, чем нужно для разумного овладения этими умениями, но и не меньше.
Если раньше обучение предполагало заучивание теоретических знаний, говоря грубо – зубрежку, сплошь было построено на запоминании знаний, на неосуществимом желании удержать их в памяти «на всю жизнь» в бесплодной надежде использовать их в разнообразной практической деятельности, то данная теория вовсе устранила необходимость предварительного заучивания (запоминания, зубрежки) знаний, а приобретение умения действовать соединила с самим процессом получения знаний, объясняющих эти действия.
Благодаря такой перестройке учебного процесса становится возможным исключить из практики обучения проблему борьбы с забыванием, которого просто не станет из-за отсутствия заучивания и механического запоминания знаний.
Принципиальное значение имеет и такое изменение, как снятие проблемы специального выделения дефицитного учебного времени на обучение применению знаний на практике. Ведь раньше не знали и сейчас не все знают, где и когда найти этому место и время, но прикладывают тем не менее немалые к этому усилия. Стремясь хоть как-то приблизить обучение к практике, вводят практические, лабораторные и т.д. занятия, семинары, практикумы, «деловые игры», выездные занятия на предприятиях и в организациях, стажировки на рабочих местах и пр., но проблему до конца не удается решить. А между тем данная теория позволяет превратить все обучение в формирование умения практически выполнять все действия, всю деятельность, не выходя из обычной учебной аудитории.
Итак, теория поэтапного формирования умственных действий составила научную основу для разработки методик обучения, обеспечивающих гарантированное усвоение знаний, формирование умений и навыков профессиональных действий, в частности:
• безошибочное овладение нужными для деятельности практическими действиями и в целом деятельностью без предварительного заучивания теоретических знаний об этой деятельности;
• овладение теоретическими знаниями в той мере, какая необходима и достаточна, чтобы уверенно и сознательно исполнять деятельность, а значит, освобождение учебного времени от ненужной работы по запоминанию избыточной информации, т.е. «лишних знаний», не дающих реальной ориентировки в деятельности;
• резкое сокращение времени обучения с одновременным повышением его качества.
4. Высокое качество усвоения знаний и освоения действийКогда речь идет о профессиональном обучении и его цели, то совершенно не применимы к нему критерии эффективности общеобразовательной школы, где привычной является система оценки успешности подготовки по проценту успеваемости. Если 25% учится на «отлично», 50% – на «хорошо» и «удовлетворительно», а 25% учится на «плохо», то эффективность считается равной 75%, а 25% – это педагогический «брак». При этом не учитывается, что в числе «троечников» («удовлетворительно») немало скрытых «двоечников». Ученик-'троечник», входящий в разряд успевающих, так называемый «твердый троечник», на деле способен в лучшем случае повторить сообщение учителя или приблизительно пересказать параграф учебника. Такой ученик далек от готовности к творческому использованию знаний.
А в профессиональном обучении такое «удовлетворительное» качество подготовки работника чревато неприятностями: браком в работе, срывами программ и заданий, авариями и катастрофами. В профессиональном обучении нельзя довольствоваться «удовлетворительной», или, говоря точнее, посредственной подготовкой специалистов, а нужно непременно добиваться полной уверенности в выполнении обучаемым профессиональных действий, творческого использования знаний о профессии, исполнительского мастерства.
Поэтому во всех случаях, когда обучаемые показывают только заученные зазубренные знания, повторяющие учебник или лекцию (рассказ) преподавателя (инструктора), а действия у них носят только подражательный характер (что показывали, то и умеют, и то на примитивном уровне), нельзя считать, что цель профессионального обучения достигнута,
Современное производство и социальная практика требуют от любого специалиста, чтобы он был готов не только к установившимся и заранее определенным условиям и режимам работы, но и к частому обновлению их, к различным «нештатным» ситуациям, технологическим нарушениям, социальным и экономическим трудностям и т.д., словом, к непредсказуемому, случайному, неожиданному. Иначе говоря, жизнь требует творческого, гибко мыслящего в профессиональном плане работника.
Итак, цель обучения – научить действовать профессионально, со знанием дела. Или, не боясь тавтологии, можно сказать: научить «делать дело со знанием дела».
Поскольку цель обучения – научить обучаемого что-то делать хорошо, профессионально, то, естественно, мы должны заранее предусмотреть, какие качества должны придать формируемым действиям. Если в конце обучения учащиеся должны что-то уметь делать, то каковы качественные параметры этих умений? И какими способами можно заблаговременно, еще до начала обучения задавать будущим действиям эти качественные параметры? Без ответа на эти вопросы будет неполным представление о цели обучения.
Категория цели является одной из важнейших в психологической теории обучения и методической практике. Если преподаватель не уяснил для себя цель обучения, то он поневоле оказывается в плену всяких инструкций и указаний из спущенных сверху «методичек» о том, как надо проводить занятия, проделывает рекомендуемые ими обучающие действия, порой вовсе не думая о конечной цели, ради которой они совершаются. Словом, «проходит» программный учебный материал. Тогда обучение превращается только в процесс как самоцель: учат, чтобы учить без двоек, т.е. «успешно» пройти программу, а не чтобы научить.
С точки зрения рассматриваемой нами теории цель обучения – это представления педагога о том, чему он должен в конечном итоге научить обучаемого, каким действиям практического плана: мыслительным, речевым, физическим, перцептивным (сенсорным), помня постоянно, что в основе их всегда лежит способность действовать в уме. Другими словами, цель обучения – это идеально представленный еще до начала обучения в уме обучающего (инструктора, преподавателя) конечный результат этого обучения – высококвалифицированные навыки и умения практических действий и обеспечивающие их знания. Это вполне ощутимый материальный результат, воплотивший в себя идеально представляемую цель.
Материальный результат вполне материальных, практических предметных действий и... теория П.Я. Гальперина (которая ведь называется «теорией поэтапного формирования умственных действий») – нет ли здесь противоречия? И говоря о высоком качестве формируемых и профессиональных действий, материализуемых в делах, мы должны четко себе представлять, что это означает.
Обычно спрашивают, причем туг умственные действия и их формирование, когда речь, казалось бы, должна идти главным образом о таких действиях, которые мало похожи на умственные: двигательных (работа на станке), зрительных (работа за экраном радиолокатора), осязательных («слепая» печать на клавиатуре) и т.д.
Дело в том, что всякое хорошо освоенное действие (двигательное, перцептивное, речевое) – это такое действие, которое субъект деятельности способен полностью, от начала и до конца, представлять в уме и мысленно (наизусть) уметь выполнять. Значит, оно стало действием умственным, т.е. бывшее внешнее действие перешло во внутренний психологический план, стало достоянием ума учащегося человека. Это также означает, что человек не только умеет выполнять внешние действия (двигательные, зрительные и т. д.), но и все о нем знает. В освоенном действии представлены и усвоенные профессиональные знания и сформированные навыки, и умения профессиональных действий.
Значит, освоенное действие – это умственное действие(СНОСКА: умственные действия – это разнообразные действия человека, выполняемые во внутреннем плане сознания без опоры на какие бы то ни было внешние средства, включая внешнюю, слышимую речь, что отличает умственные действия от других видов человеческих действий (перцептивных, речевых, физических, даже некоторых мыслительных). Умственные действия могут быть направлены на решение как познавательных (мыслительных, мнестических), так и эмоциональных задач. (См.: Психологический словарь / Под ред. В.П.Зинченко, Б.Г.Мещерякова. – М., 1996). Говоря на обыденном языке, умственные действия – это действия в уме, т.е. наизусть.). Оно присутствует во всякой деятельности, в любой простейшей операции, в каждом внешне наблюдаемом действии, будь то колка и пиление дров, управление блюмингом, автомобилем или наблюдение за полетом самолета.
Более того, умственное действие как действие в уме, в голове, в сознании – это такая составная часть действия внешнего, без которой оно вообще не может быть совершено как сознательное действие человека.
Однако самое интересное, даже, на первый взгляд, парадоксальное, состоит в том, что любое знание, понимание, т.е. любое умственное дейс
