На учебных занятиях, в играх и повседневном быту все было построено так, чтобы индивидуум воспитывался социально однородной средой товарищей (дети понятия не имели об имущественном положении родителей членов их коллектива), а такое воспитание, считал Всеволод Петрович, прочнее и успешнее, чем. многочисленные ухищрения педагогов.
Разумеется, не следует абсолютизировать этот опыт – на него нужно смотреть в контексте тогдашних исторических условий, всей идеологической атмосферы и политических отношений. Текущая жизнь накладывает свою печать на повседневные действия, а главное-на мышление. Мы живем мыслями эпохи. Она, образно говоря, навязывает нам себя. Меняется жизнь, наполняясь новым, более глубоким и разносторонним содержанием, – богаче становится и содержание человеческих суждений, представлений, понятий. И о возможностях воспитания молодого поколения в труде и коллективе мы судим сегодня иначе, нежели много десятилетий назад, будучи обогащенными накопленным за это время практическим педагогическим опытом, теоретическими достижениями наук о ребенке. Но было бы в высшей степени вульгарно с высоты сегодняшнего уровня теории и практики высокомерно отзываться об успехах первопроходцев науки о детской исключительности, во главе которой в 10-20-х годах стоял Всеволод Петрович, преодолевая не только сложности необычного предмета своей деятельности, но и разного рода противоречивые обстоятельства, материально-бытовые трудности.
О том, что в его школе одной из ведущих заповедей было и естьвоспитание и развитие в детях коллективизма, В. П. Кащенко напоминает и в предисловии к сборнику статей в 1922 году (СНОСКА: См.: Путем творчества.-М., 1922.-С. 5.). А спустя четыре года вновь подчеркивает, что вопрос развития и изучения коллективизма среди дефективных детей «всегда представлял чрезвычайный интерес'(СНОСКА: Проблема изучения и воспитания ребенка/Под ред. В, П. Кащенко. – М;, 1926. – С. 5.). Сотрудник Всеволода Петровича Георгий Васильевич Мурашов выступает в редактируемом Кащенко сборнике «Проблемы изучения и воспитания ребенка», где рассказывает о программном методе изучения жизни детского коллектива, о специальной карте учета поведения детского коллектива.
«...Едва ли, – писал он, – можно говорить о воспитании ребенка, не имея в виду воспитания детского коллектива, один из путей воспитания индивидуума есть воспитание коллектива, к которому индивидуум принадлежит'(СНОСКА: Там же. – С. 7.). Влияние среды на формирование развивающейся личности громадно – таков принципиальный тезис Кащенко, в соответствии с которым он строит систему педагогического влияния на ребенка.
Медико-педагогическая станция не замыкалась в узком кругу вопросов дефектологии и лечебной практики, она ставила и животрепещущие проблемы, над которыми работала и массовая школа. Несколько раз в году проводились совещания с родителями воспитанников-они носили консультативный и общепросветительский характер. Сотрудники вели пропаганду начал педагогики и психосоциальной гигиены среди трудящихся Москвы.
Возрастал поток посетителей, в том числе и из-за рубежа, желавших непосредственно познакомиться с деятельностью медико-педагогической станции.
Было начало осени 1926 года. Начинался новый учебный семестр. И вдруг как снег на голову свалилось ошеломляющее известие: Кащенко освобождается от занимаемой должности ведомственным решением и назначается новый директор Медико-педагогической станции.
В тогдашних условиях мотивировок в. подобных случаях подчас и не требовалось. Никаких обвинений или критических доводов высказано Всеволоду Петровичу не было. Поползли слухи, разного рода домыслы, намеки... Пришел новый руководитель Медико-педагогической станции-довольно молодой человек, достаточно самоуверенный и высокомерный.
Одним из первых его решительных действий было уничтожение ставшего популярным в стране Музея исключительного детства – все экспонаты, стенды, макеты, фотографии, документы («удивительное музейное собрание, интереснейшие экспонаты», как отзывался обо всем профессор А. С. Грибоедов) были грубо выброшены на мусорную свалку. Погибла, в частности, собранная лично Всеволодом Петровичем уникальная коллекция портретов всех известных дефектологов мира – прошлого и современности. Восстановить ее уже никогда не удастся.
Всеволод Петрович сдержанно реагировал на происшедшее. Даже в кругу близких скрывал глубоко в себе боль и горечь. Он продолжал участвовать в разного рода комиссиях, читать лекции, консультировать; с 1926 по 1932 год вел работу в Московском областном Доме работников просвещения в качестве председателя секции изучения и воспитания исключительных детей; руководил разработкой педагогами Москвы и Московской области научно-методических вопросов лечебной педагогики; принимал участие в массовых мероприятиях Московского областного Дома работников просвещения.
В период с 1928 по 1932 год совместно с Н. А. Семашко и профессором Каннабихом Кащенко провел массовую лекционную кампанию на тему «Нервные дети. Единственный ребенок», выступал в рабочих клубах, по радио.
В 1928 году начал издаваться журнал «Вопросы дефектологии» Я В. П. Кащенко был включен в состав редколлегии. В свет вышло всего 18 номеров (в 1931 году журнал прекратил свое существование), но издание сыграло большую роль в подготовке всеобщего обязательного обучения аномальных детей, а также в разработке советской системы воспитания и обучения детей с недостатками слуха, зрения, речи и интеллекта; на страницах журнала публиковались многий учителя-практики. Большинство из тех статей сохраняет научную ценность и актуальность поныне.
С 1928 года он работал профессором-консультантом поликлиники Комиссии содействия ученым (КСУ) при СНК СССР по отделению детской психоневрологии и дефектологии и по отделению логотерапии (логопедии). Одновременно состоял профессором-консультантом поликлиники 2-го Государственного медицинского института по тем же специальностям (дважды-в 1933 в 1936 годах-был здесь премирован как ударник).
В 1932 году его избрали председателем секции научных работников поликлиники КСУ при СНК СССР.
Сохранилась справка за подписью Марии Федоровны Андреевой о том, что с 1933 года В. П. Кащенко вел при Московском Доме ученых активную общественную работу, участвуя в кружке по работе с детьми, а также в Консультации по психоневротическому, трудному и умственно-дефективному детству.
В этот период Всеволод Петрович и пишет свою последнюю книгу об исправлении недостатков характера детей и подростков, которая. к счастью, доходит до нас как завещание выдающегося врача и педагога, просветителя-гуманиста, замечательного гражданина, человека нового времени, воплотившего в себе лучшие его черты.
В феврале 1938 года Высшая аттестационная комиссия Всесоюзного комитета по делам высшей школы при СНК СССР утвердила его в ученой степени кандидата педагогических наук без защиты диссертации. Скромная, скажем прямо, оценка научных заслуг пионера советской дефектологии, одного из основоположников советской школы дефектологии.
В 1936 году в ОГИЗе РСФСР вышел в свет тридцать второй том Большой Советской Энциклопедии. Удивительно, что в нем был проигнорирован Петр Петрович Кащенко, выдающийся отечественный психиатр, сыгравший значительную роль в становлении советского здравоохранения.
От автораХрупкое и чуткое существо входит в этот мир, делает свои робкие, неуверенные шаги, складывает из забавных сочетаний звуков первые слова... Сколько неожиданностей и неприятных событий ожидает его уже в начале пути; сколько неблагоприятных сил обрушивается на него, воздействие которых подчас сильно деформирует слабый «росток», наносит ущерб, и подчас непоправимый, его организму, заставляет развиваться в нежелательном направлении его психику, подавляет сознание, затормаживает физический и интеллектуальный рост. Какою болью отзываются в нас слова: трудные дети, дефективный ребенок. аномальный малыш.
На помощь ребенку!
Кому адресованы должны быть эти слова? Воспитательнице детского сада? Школьному учителю? Детскому врачу? Родителям? Не только им! Но, конечно, прежде всего им, однако лишь для того, чтобы через них были услышаны каждым. Семья, школа, клиника, безусловно, ответственны за подрастающее поколение, но это-совместная ответственность буквально всех, общества в целом. Было бы странно проблему рационального воспитания рассматривать, скажем, в стороне от задач экономики, т. к. эффективность труда, совершенные машины, миллионы пудов хлеба и сырья самым непосредственным образом связаны с главной производительной силой общества – человеком. Мы имеем в виду то, что, какую бы категорию общественной жизни мы ни взяли, за нею следует видеть наделенный сознанием и волей феномен, делающий эту категорию объективной реальностью, и сама общественная жизнь есть не что иное, как производство и воспроизводство самой себя в людях. В этом смысле рождение, становление, воспитание и развитие новых поколений-жизненная необходимость общества, и притом первостепенная, ибо от качества человеческого «материала» зависят достоинства всех сторон социального бытия (равно как и качество бытия определяет достоинства названного «материала'-тут обоюдная связь очевидна).
Однако парадоксально следующее: прекрасно зная сложнейшие технические устройства, вникая в глубинные процессы и явления материального мира, мы меньше всего понимаем то, с чем более всего имеем дело ежедневно, ежечасно и чем подчас озабочены сверх головы. Я имею в виду непонимание взрослыми ребенка и неумение разумно направлять его развивающиеся силы.
Для понимания нужны знания. Мы должны знать ребенка – знать больше и лучше, чем знаем устройства машин, с которыми работаем, мы должны знать методы, приемы его воспитания, как мы знаем способы управления машиной. Эту мысль я хотел бы нести не только в каждую школу, но и в каждую семью, хотел бы сделать ее достоянием всех, кто сколько-нибудь соприкасается с ребенком. Каждый представитель власти, имеющий дело нетолько с народным просвещением, но и ответственный за коммунальное хозяйство, за организацию экономической и культурной жизни в подведомственном ему районе или городе, каждый ведущий работу с подростками и детьми, любой член общественной, кооперативной или иной организации, ведущий культурно-просветительную деятельность, не говоря уже об учителях и врачах, должен владеть основами педагогической культуры и распространять в широких народных массах требование серьезного, вдумчивого отношения к воспитанию ребенка, бережного и заботливого обращения с ним.
Дело воспитания ребенка есть дело величайшей сложности и трудности. Задача подготовки способных, знающих, опытных, теоретически мыслящих педагогов-труднейшая из задач, какие только стоят перед нашим обществом. Но не надо забывать и того, что профессионал-педагог не является единственным лицом, ответственным за будущее наших детей. Воспитывает не учитель, а все общество в целом, вся атмосфера и вся обстановка нашей культуры и быта, вся живая повседневность, в которой нет мелочей. Каждый наш поступок, который видят или слышат дети, каждое наше слово и даже более того-интонация, с которой оно произносится, являются капельками, падающими в тот поток, который мы называем жизнью ребенка, формированием его личности.
Каждый из нас, независимо от рода занятий, вольно или невольно, есть воспитатель смены. Это, с одной стороны, налагает на нас великую ответственность за каждый наш шаг, за каждый наш промах или слабость, которыми так легко отравить или заразить детей. С другой стороны, это ставит науку о ребенке, о воспитании детей в совершенно исключительное положение. Ею должна быть пронизана вся система человеческих отношений в обществе, ею должно быть освещено сознание каждого из нас.
Педагогическое наследие человечества колоссально. Оно рассеяно в массе печатных изданий. К сожалению, большинство людей относится к ним как к специальной литературе, в то время как многое из этого богатства в качестве настольных книг должно бы войти в каждую семью.
Педагогический ликбез следует начинать со школьной скамьи.
Родившемуся физически здоровому человеческому существу от природы задано все-вся полнота сторон, с совокупностью которых в нашем сознании связано представление об идеальной личности. Но. эта заданность– лишь в возможности, а реальностью ее делает полноценное развитие в благоприятных условиях. На практике полной меры таких условий не существует, и развитию ребенка сплошь и рядом сопутствуют разнообразные неблагоприятные факторы, в том числе болезни, которые затормаживают егофизический и интеллектуальный рост, искажают его эмоциональную конституцию, делают недостаточными его способности и неадекватными реакции на окружающие явления. В таких случаях мы говорим о трудных детях, хотя, по правде говоря, «легких» детей не бывает. Но эпитетом трудные мы подчеркиваем характерную особенность в их жизненных проявлениях (а также и в педагогическом плане), связанную с устойчивыми отклонениями от нормы тех или иных сторон формирующейся личности, обусловленными физическими или умственными недостатками, дефектами и проявляющимися в осложненной форме поведения. Причины такого рода аномалий могут быть приобретенными или врожденными. Если своевременно не обратить на них внимание и не принять необходимые меры, то нежелательные явления неизбежно станут необратимыми, усугубляя со временем отрицательные черты личности.
Конечно, лучший способ борьбы с исключительной ситуацией-ее предупреждение, профилактика. Совершенствование общества, несомненно, способствует сокращению численности исключительных детей. Но проблема таких детей вряд ли будет снята с повестки дня и в отдаленном будущем. Это ничуть не колеблет нашего оптимизма в преодолении ее, уверенности в успехе лечебных и педагогических мероприятий, направленных на исправление или ослабление недостатков психического и физического развития детей. Не вызывает сомнения и перспектива прогресса научного познания и медико-педагогической практики в данной области.
Автор этих строк скромно оценивает значение своего труда, не претендуя на что-либо большее, нежели обобщение опыта собственных многолетних усилий-увлеченных теоретических поисков, решения задач, подсказываемых, а порою и навязываемых жизнью, разрешения сомнений.
Глава 1. Недостатки характера у детей и подростковI. Ребенок-норма и патология.Между нормальным типом поведения, нормальным характером и патологическим характером, отмеченным явно болезненными чертами вроде безволия, безмерной активности, чрезмерного увеличения аффектов, гнева и страха, резко выраженной внушаемости, навязчивых мыслей и действий и т. п., располагается неизмеримое количество переходных ступеней от здорового к больному характеру. Вследствие этого нет возможности провести четкую грань между нормальным и трудным характером, характером с ненормальными уклонами, дефектами, иначе говоря, между естественными проявлениями характера и патологическими (болезненными) его чертами.
На этом основании довольно затруднительно дать правильную оценку, например, припадкам гнева, которые относительно часто встречаются среди детей. Подобные припадки нередко наблюдаются также у вполне нормальных детей, которые, будучи маленькими деспотами, понимают, что этим способом они могут заставить сделать по-своему.
Гнев у нервно-психопатичных детей также проявляется в виде припадков, которые весьма трудно отличить от тех, что бывают у нормальных детей. И только опытному глазу специалиста удается отметить разницу и установить, что у детей нервных и психопатов вспышки гнева наступают неожиданно, без всякого видимого повода, как «молния на светлом небе'; ему нетрудно будет обнаружить, что мотивы подобных припадков у этих детей недостаточны и не могут быть их основанием. Но все же резкую границу между нормальной вспышкой гнева и гневом как психопатологическим симптомом (признаком) провести нельзя.
Известно, что первый период детства характеризуется чрезвычайной телесно-психической подвижностью. Поэтому в каждом отдельном случае трудно определить, нужно ли эту подвижность считать болезненным явлением и даже нервно-психопатическим симптомом, или она представляет выражение естественной особенности ребенка.
Другие аффекты, то есть внезапные сильные кратковременные проявления чувств, также свойственны и совершенно нормальным, и патологическим детским характерам; переход от физиологического выражения до невменяемых взрывов чувств имеет много ступеней.
Отличить нормальный характер от болезненно-извращенного бывает затруднительно еще и потому; что мы до сих пор не имеем научного определения так называемой Нормы личности. И когда серьезно ставится такой вопрос, то на него частенько даются шуточные ответы. Мне вспоминается высказывание Энрико Ферри (СНОСКА: Ферри Э. (1856-1929) – итальянский криминалист, профессор уголовного права, последователь Ч. Ломброзо.). «Недавно.-говорит он,-известный итальянский профессор Ломброзо (СНОСКА: Ломброзо Ч. (1835-1909)-итальянский судебный психиатр и антрополог. В своих работах Л. признавал роль как биопсихологических, так и социологических причин преступности, что дало основание называть его теорию биосоциологической)получил в моем присутствии телеграмму с вопросом: что такое нормальный человек? Телеграмма была послана редакцией американской газеты «New York Herald», и отправители, конечно, с нетерпением ждали ответа. Однако им пришлось разочароваться, так как вместо напыщенного превознесения биосоциологических благодеяний знаменитый ученый ответил им приблизительно в такой форме:
«Это есть человек, обладающий хорошим аппетитом, хороший работник, эгоист, практичный, терпеливый, обращающий внимание на всякую силу... домашнее животное».
Ввиду невозможности дать строго научное толкование понятию человеческой нормы, за нормальное признается просто среднее и в то же время наиболее часто встречающееся значение. Это среднее также не будет постоянным явлением, а будет меняться в зависимости от социально-экономических, культурно-исторических, климатических и прочих условий эпохи. Некоторые психиатры поэтому не делают различия между психопатами и нормальными людьми с психопатическими чертами. Фактически между нормальными и психически больными существует столько же градаций, сколько людей вообще.
Современные психиатры, особенно германские во главе с Кречмером, придерживаются следующего взгляда: они смешивают нормальных и ненормальных на том основании, что природа не ставит границ между патологическим и нормальным. Шизотимия (схизотимия) –нормальный тип; шизоидия-тот же, только более резко выраженный тип, а шизофрения (схизофрения)-еще более интенсивная форма шизотимического типа. Кречмер и др. считают, что шизотимическим темпераментом и, следовательно, наклонностью к аутизму (болезненному самососредоточи-ванию) обладали великие люди Тассо и Иммануил Кант (СНОСКА: Тассо Т. (1544-1595) – итальянский поэт. Кант И, (1724-1804) –немецкий философ и ученый.). Некоторые авторы утверждают, что гениальный исследователь природы Дарвин и сам Кант были людьми с уклоном к ненормальности.
Кречмер учит также, что шизотимический и циклотимический типы являются основными типами среди нормальных людей. Этим типам человеческой нормы, бесконечно меняясь и варьируясь, соответствуют два психических расстройства – шизофреническое и циркулярное. Таким образом, в этом учении устанавливается непрерывная связь между поведением нормального и психически ненормального человека.
Однако все же есть существенное различие между нормальными и ненормальными людьми. Оно состоит в том, что психические черты у нормального ребенка являются случайным признаком, от которого он может легко отделаться, если захочет и сделает соответствующее усилие. Психопаты и нервные дети не могут этого сделать, так как не в состоянии достаточно проявить волевого усилия. Нормальные поддаются обычному воспитанию, они видят, как ведут себя взрослые или их сверстники; стремление достичь чего-либо приводит их само собой к известному уровню социального приспособления. У детей исключительных в отношении характера большую роль играет не только слабая, заторможенная восприимчивость к воспитанию, но и многие другие факторы, лежащие внутри их самих, в силу чего они не могут поступать иначе. Они странны, они иные, чем другие дети, они невропаты или психопаты вследствие ненормальности главным образом их активно-волевого усилия и чувств (эмоциональных реакций).
Когда врач называет ребенка психастеником или истериком, то он в сущности определяет не болезнь ребенка, а его характер (Поль Дюбуа). Другими словами, мы в данном случае отмечаем поражение не одной какой-либо определенной части организма, не одного определенного органа,-все поведение ребенка в целом обнаруживает те или иные ненормальности. Изложить дефекты детского и юношеского характера-это значит описать симптомы истерических, психастенических, неврастенических и патологических характеров, иначе называемых психопатическими конституциями. Здесь описываются проявления тех ненормальных характеров, которые распространены и сильно дают о себе знать в семье, школе и медико-педагогических учреждениях. В нашу задачу не входит описание всех дефектов характера. Мы берем главным образом основные недочеты и те, которые вследствие неправильного или недостаточного воспитания превратились в невро-психопатические симптомы (признаки).
II. О группировке характеров и их недостатков.Переходя к описанию недостатков характера, мы должны предупредить. читателя, что этот вопрос в науке до сих пор является совершенно неразработанным. Еще нет разграничения характерологии от учения о темпераментах, лучше сказать, что эти две отрасли науки о поведении человека не объединены в их органический синтез; другими словами, не создана типология человеческого поведения. Существующая же типология, например Кречмера и его школы, во-первых, преимущественно биологична, во-вторых, мало пригодна для задач классификации детских характеров. Поэтому в настоящее время мы затрудняемся дать исчерпывающую группировку дефектов характера у детей. Однако наша многолетняя практика дала некоторый эмпирический список этих отклонений, изложению которых мы посвящаем эту главу.
Нам кажется, что всякий конкретный случай является своеобразным, пока недостаточно изученным структурным образованием, которое возникает в результате специфического сочетания эмоционального и мыслительного поведения ребенка, а также его активности. Причем каждый из этих трех моментов в зависимости от общей структуры поведения сам может быть или выявлен в очень сильной степени, или ненормально понижен. Как нам кажется, в подобных сочетаниях один из моментов поведения играет преимущественное значение, он является повышенным, ненормально развитым. Исходя из этого и никогда не забывая принципа целостности в понимании поведения ребенка, мы могли бы расчленить недостатки характера на преимущественно эмоциональные и преимущественно активно-волевые. Также следует иметь в виду, что здесь мы не занимаемся этиологией недостатков детского характера, которые онтоили филогенетически находятся под определяющим влиянием социально-экономических условий.
III. Недостатки характера, преимущественно эмоционально обусловленные.1. Неустойчивость, противоречивость,
2. Повышенная возбудимость аффектов.
3. Сильная острота симпатий и антипатий к людям.
4. Импульсивность поступков.
5. Исступленный гнев.
6. Пугливость и болезненные страхи (фобии).
7. Пессимизм и чрезмерная веселость.
8. Равнодушие, безучастность.
9. Нечистоплотность. Педантизм. 10. Страстное чтение.
1. Очень частым дефектом характера является его порывистость, неровность, неустойчивость, противоречивость. Избитая поговорка «от радости скачет, до смерти плачет» здесь очень подходит. Ребенку недостает уравновешенности, постоянства. Графически настроение его описывает большую кривую, подъем и падение которой находятся на далеком расстоянии. Такие кривые резко поднимаются и сразу падают. Очень часто перемена настроения происходит без всякой видимой причины. Почти внезапно радость сменяется печалью, твердость-слабостью, суетливая деятельность – бездеятельностью, бодрость – скукой, оживление-усталостью и наоборот. Любовь переходит в ненависть, ненависть-в любовь. Обращают на себя внимание внезапность и резкость. Однако не всегда такое превращение бывает мгновенным, иногда оно происходит постепенно. За неделями бодрого, радостного настроения следуют недели пассивности, грусти, депрессии.
2. Следующим недостатком является раздражительность, быстрая и легкая возбудимость аффектов. Все приятные и неприятные переживания, эмоциональные реакции проявляются необузданно и безудержно. Смех и плач также безудержны. Невропат и психопат смеются по ничтожнейшему поводу, как чему-то необычайно остроумному, плачут из-за пустяков, как будто им причинена сильная боль. И плачут, и смеются они долго, они не могут перестать смеяться или плакать. Больное волевое усилие не ставит преград возбуждению, не контролирует его.
Отсюда происходят так называемые детские капризы, когда ребенок, например, сначала просит, чтобы отец не уходил на работу, затем требует этого повышенным тоном, далее начинает кричать и плакать, крики усиливаются и делаются неистовыми, ребенок топает ногами, бросается на пол, бьется головой или бросается на мать, отца, бабушку, бьет их чем попало. И так каждый день при уходе отца; в скором времени подобное проделывается и в другой связи и повторяется сначала 3-4 раза, а затем и 10– 12 раз в день. Окружающие вконец терроризированы ребенком и панически его боятся. Обычно это бывает тогда, когда родители не приняли решительных мер в самом начале появления капризов и проявляли слишком большую уступчивость, как было это в одной семье рабочего, а также вследствие того, что ребенок не был занят соответственно своему возрасту, много бездельничал и часто скучал.
Когда наступает такой припадок, следует прежде всего позаботиться о том, чтобы ребенок как-нибудь себе не повредил. Совершенно не следует ребенка уговаривать, ласкать, причитать над ним, самое лучшее не обращать внимания и дать ему, как выражаются, правда, несколько грубо, перебеситься и скорее успокоиться. После 5-6 лет на детей можно уже действовать разумом, указывая на их нехорошее поведение, но опять-таки не во время припадка, а когда ребенок придет в себя. К телесным наказаниям вовсе не следует прибегать, так как они резко ухудшают нервно-психическое состояние ребенка и, если часто применяются, создают в нем злобность и скрытность.
Такая возбудимость аффектов, естественно, стоит в тесной связи с уже отмеченными недостатками характера. Аффективное возбуждение всегда обусловлено каким-либо раздражителем, но перемена настроения может часто происходить помимо всякого внешнего стимула. Чуткость детей с невро-психопатической конституцией особенно проявляется в загадочной легкости, с которой они относятся к людям. В течение четверти часа они могут высказывать двум различным людям совершенно противоположные вещи-именно потому, что они воспринимают их мысли.
3. Сильная возбудимость аффектов, приятных и неприятных ощущений проявляется также и в остроте симпатий и антипатий к людям, и в их порой слишком явном выражении. Существуют психопатические дети, которых нельзя заставить подать руку взрослым или сверстникам, которые им не нравятся, антипатичны.
4. Другой стороной аффективной возбудимости является импульсивность поступков, побуждений у детей, исключительных по характеру. Эта импульсивность ставит воспитателя всегда перед новыми, поражающими фактами. Все, что доставляет удовольствие, должно быть получено. Волевое усилие не только не останавливает простирающуюся руку, но даже не задерживает ее.
5. В тяжелых случаях ненормального характера раздражительность при известных обстоятельствах еще более усиливается и переходит тогда в так называемое гневное бешенство, т. е. в припадки исступленного гнева. Появляется припадок яростного разрушения, и человек набрасывается с ножом даже на близких, любимых людей и т. д.
Раздражительность и припадки гневного состояния особенно сильно проявляются в период полового созревания. Многие сопутствующие обстоятельства благоприятствуют этому: болезнь или смерть отца, семейная разруха, заброшенность и т. д. Аффект гнева, бурно прорывающийся у таких детей, ведет прежде всего к тяжелым семейным конфликтам. Здесь легко открывается путь к преступности, и агрессивным выходкам, не щадящим ни здоровья, ни жизни окружающих, подчас очень любимых и уважаемых ребенком. Такая раздражительность часто сменяется раскаянием в совершенных поступках, известным пониманием болезненности этих явлений; подростки страшатся самих себя и усиления своей антисоциальности. Однако удержаться, употребить волевое усилие, чтобы не поддаться раздражению, они не могут и нередко сами ищут помощи и перевоспитания (коррекции) в специальных учреждениях'
В социальном отношении раздражительность подростков имеет большое значение. После долгого терпеливого выжидания родители или лица, их заменяющие, вынуждены отказаться от них. Школьные работники, естественно, менее терпеливы. В результате перемена школ, мест работы, службы открывает дорогу к преступлениям и затем в медико-педагогические учреждения.
6. Пугливость, боязливость и страхи (фобии) у исключительных по характеру детей и подростков выражены в разной степени и в разнообразных формах. Встречаются дети, которые сильно вздрагивают, вскрикивают, меняются в лице и вообще пугаются при малейшем шуме, стуке. Некоторые из них боятся домашних безобидных животных (кошек, кур и т. п.), другие боятся ездить по железной дороге, проходить около текущей воды, боятся трогать самые обыкновенные вещи. Своеобразная боязньтемноты выражается в том, что ребенок при наступлении сумерек прячется или ни за что не хочет остаться один, хотя бы на короткое время, в темноте. Такие дети не переносят пребывания в темном или слабо освещенном месте. Бывает, что дети с трудным характером не решаются ночью позвать старших из-за страха собственного голоса.
В некоторых случаях причина непосещения школы кроется в боязливости. Заставить таких детей посещать школу весьма нелегко.
Страх пространства-еще одна часто встречающаяся у психопатов форма. Такой ребенок может без затруднений пройти весь путь от дома до школы, однако один он этого сделать не в состоянии. Боязнь пространства может быть настолько сильной, что ребенок не может свернуть с дороги при виде надвигающегося трамвая. Бывает также страх в ожидании страха. Нередко здесь дело обстоит так же, как с бессонницей у взрослых, которая зачастую поддерживается у них только представлением о том, что им не удается уснуть.
Болезненные страхи у детей по степени своих проявлений бывают легкие и тяжелые. К последним надо отнести наряду с другими и страх еды, часто связанный с определенным расстройством пищеварения или же коренящийся в необходимости есть неприятную для ребенка пищу. Благодаря такому отношению дети избегают приемов пищи и сильно слабеют от длительного недоедания.
Припадки гнева, с одной стороны, и вспышки страха, с другой, намеренно выделены нами в отдельные дефекты характера. Правда, они отходят от одного и того же ствола – аффективной возбудимости, но представляют два совершенно различных проявления одной первопричины; к тому же они далеко выходят за пределы простой раздражительности,
7. Можно сказать, что ребенок, не умеющий смеяться, радостно и громко шалить, у которого усталое безразличие и ворчливая раздражительность составляют основной фон жизни, не есть нормальный, ребенок. Пессимизм, особенно присущий юношескому возрасту,-аномальное свойство характера, так же как и его противоположность– постоянная, чрезмерная веселость. Полувзрослые юноши и девушки томятся в лабиринте своих мрачных переживаний, они видят лишь осеннюю сторону жизни, лишь мелкие неприятности и невзгоды будней; уединяются и часами мечтают или предаются самоанализу. В своих делах они весьма неповоротливы, никогда не довольны тем, что сделали, начинают сначала, вычеркивают, исправляют, снова начинают и тем доводят себя до отчаяния. Все, связанное со школой, служит для них неиссякаемым источником страдания. У подобных субъектов редко бывают товарищи и друзья, разве что такие же, как они сами; здоровые, сильные, жизнерадостные дети с презрением отворачиваются от них или дают им почувствовать свое превосходство.
8. Раздражительности и импульсивности противопоставляются безучастность и равнодушие, причем иногда наряду с раздражительностью в одном и том же психопате. Некоторые психопаты равнодушны к происходящему в окружающей их среде и к речам окружающих их людей. Звуки доходят до их ушей и проносятся мимо, образы теснятся перед их глазами и скользят бесследно. События и слова не запечатлеваются психикой. В повседневной жизни про таких людей говорят, что они апатичны, пассивны, с замедленными умственными и общепсихическими процессами, с недостатком энергии, инициативы и, конечно, со школьной неуспеваемостью. Нередко подобного рода пассивность является следствием плохого физического состояния, улучшение которого творит чудеса в смысле перемены характера.
Хорошей иллюстрацией может служить весьма распространенный, можно сказать, классический случай с племянником Бетховена на склоне его лет. Любовь к племяннику была, может быть, «...единственной слабостью, от которой он не мог отделаться, которую не мог преодолеть и отдалить от храма своего искусства, как это сделал со всеми другими страстями. Он имел вполне здравые взгляды на воспитание, но у него не хватало сил осуществлять свои мероприятия по отношению к племяннику. Ласковая просьба Карла, обиженно-плаксивая мина расстраивали все планы Бетховена. Самая нерассудительная, самая снисходительная мать не могла быть более беспомощной, чем строгий, страстный Бетховен по отношению к своему Карлу. И племянник инстинктом ребенка, желающего добиться своего, угадывает слабость дяди и старается ее использовать. Когда не оказывает должного действия ласковая вкрадчивость, должны помочь угрозы. Бетховен прекрасно сознает свое собственное бессилие. Он старается заменить недостающую энергию упрашиваниями и упреками, в которых, впрочем, спустя мгновение извиняется... Жалобы дяди наводят на него скуку и только неприятно поражают его, как стеснительный каприз старого, назойливого глупца. В ответ на свои увещевания Бетховен получает недвусмысленные доказательства равнодушия, племянника. И все-таки он не может его покинуть: любовь заставляет его терпеть и с героическим усилием каждый раз снова начинать борьбу'(СНОСКА: Беккер П. Бетховен/Пер. Г. А. Ангерт; Под ред. Д. О. Шор.– М., 1913.-Вып. I.-C. 81.).
С этим случаем невольно ассоциируется другой, не менее рельефный и весьма показательный пример взаимоотношения между Достоевским и пасынком Павлом Исаевым: то же безразличие и равнодушие со стороны пасынка. У Достоевского-любовь и активное стремление воспитать пасынка, во всем и всегда помочь ему, невзирая на нелепые выходки и тяжелые неприятности, на которые Павел Исаев был особенно падок(СНОСКА: См.: Достоевская А Г. Воспоминании/Под ред. Л. П. Гроссмана,-М.; Л., 1925.-С. 53, 67-68, 77-84. (Новое издание.-М., 1981.).
9. У многих детей с трудным характером мы встречаем нечистоплотность, иногда резко выраженную. Они пачкают себе тело грязью, копаются в грязи, поедают всевозможные отвратительные отбросы. Следует упомянуть здесь также обгрызание ногтей. В противоположность этому, мы встречаем иногда необыкновенную чистоплотность, проявляющуюся большей частью в преувеличенном мытье рук и в поразительной боязни прикоснуться к предметам.
10. По нашим наблюдениям, у детей с исключительным характером имеются две формы ненормального, неудержимого чтения, которое целиком поглощает ребенка, когда Он живет только им, совершенно игнорируя окружающую жизнь: периодическая, запойная и постоянная форма. Эту последнюю на основании собственных переживаний очень красочно описал в своей «Исповеди» знаменитый писатель и педагог Жан-Жак Руссо: «...я читал все с одинаковой жадностью. Читал за рабочим столом, читал на ходу, когда меня посылали с поручением, читал в уборной, в самозабвении проводя там целые часы: голова моя шла кругом от чтения, я только и делал, что читал. Хозяин подкарауливал меня, настигал, бил, отнимал книги. Сколько их было разорвано, сожжено, выброшено за окно!..
Чтение отбило у меня охоту ко всякой деятельности... От брани, побоев, чтения украдкой и без разбора я сделался молчаливым и угрюмым; рассудок мой начал мутиться, и я стал жить, как настоящий бирюк» (СНОСКА: Руссо Ж.-Ж. Избр, соч.: В 3 т.-М., 1961.-Т. З.-С, 40.)
Однажды на приеме в Медико-педагогической консультации II Московского государственного университета мальчик 8 лет, сын наборщика, подробно рассказал, что он прочитал Майн Рида, очень много приключенческих брошюр, 4 раза перечитывал «Трех мушкетеров», Пушкина, Гоголя, «Войну и мир», «Анну Каренину», «Лечебник по всем болезням», проглотил немало книг по книгопечатанию и т. п. Он часами оставался в отсутствие родителей дома и все это время проводил за чтением: он читал все, что попадалось под руку. Далее сообщил, как он читал: подолгу, по нескольку часов кряду не отрывался от книги, читал во время еды, в туалете, брал книгу с собой в постель, чтобы по утрам, рано проснувшись, насладиться ею. Если родители возвращались поздно, то он, конечно, весьма сокращал свой сон еще и несвоевременным засыпанием. В школе на него жалуются, что он вовсе не играет, не резвится, не имеет товарищей. Вследствие всего этого мальчуган очень побледнел, осунулся, замкнулся, стал апатичным и, таким образом, потерял природу ребенка.
Страстное чтение и тем более раннее, как у этого пациента, вредно действует на весь организм ребенка и, в частности, на его нервную систему, потому что он лишается пребывания на свежем воздухе, здорового расходования мышечной энергии, всего необходимого для правильного развития, общения с товарищами. В результате– чрезмерное напряжение и переутомление мозга.
Чтение не только необычайно расширяет у ребенка кругозор перевоплощения, но развивает способность объективировать в сознании образы людей и обстановку в столь яркие и живые формы, что они приближаются к галлюцинациям. Любители чтения книг подобны потребителям гашиша. Тонкий яд, проникающий в их мозг, делает их нечувствительными к миру действительности и отдает их во власть чарующих или ужасных фантомов.
IV. Недостатки характера, обусловленные преимущественно активно-волевыми моментами.1. Болезненно выраженная активность.
2. Интенсивная болтливость.
3. Постоянная жажда наслаждений.
4. Отсутствие определенной цели.
5. Безудержность.
6. Рассеянность.
7. Бесцельная ложь.
8. Бессмысленное воровство.
9. Мучительство животных.
10. Злорадство и издевательство над окружающими людьми.
11. Негативизм.
12. Деспотизм.
13. Чрезмерная нерадивость,
14. Замкнутость.
15. Бродяжничество.
1. Каждому ребенку присуща подвижность как телесная, так и психическая, т. е. мыслей, желаний, стремлений. Это его психофизическое свойство мы признаем нормальным, желательным, крайне симпатичным. Странное впечатление производит ребенок вялый, малоподвижный, апатичный. С другой стороны, чрезмерная жажда движения а деятельности (болезненно выраженная активность), доведенная до неестественных пределов, также привлекает наше внимание. Мы тогда отмечаем, что ребенок постоянно находится в движении, не может сидеть спокойно ни одной минуты, ерзает на месте, болтает руками и ногами, смотрит по сторонам, смеется, забавляется, вечно о чем-то болтает, на замечания не обращает внимания. Самое мимолетное явление не ускользает от его уха и глаза: он все слышит, все видит, но весьма поверхностн